– Спасибо, – сказала Сара. И Мэтью вновь показалось, что ее удивил комплимент. Интересно, почему бы? Наверняка любой, кто увидит эти рисунки, поймет, что они выполнены мастерски. – Я сделала рисунки нескольких сотен различных цветов.
– Это еще одна ваша страсть?
– Боюсь, что это так, – улыбнулась она.
– Что вы делаете со своими рисунками? Вставляете в рамки и украшаете стены дома?
– О нет. Я храню их в альбомах и постепенно добавляю к своей коллекции. Надеюсь со временем опубликовать их в какой-нибудь книге по садоводству.
– Вот как? Довольно скромная цель.
– Не вижу смысла стремиться к чему-либо большему.
Мэтью оторвал взгляд от рисунка, и их глаза встретились. Небо к тому времени достаточно посветлело, и он смог теперь разглядеть, что глаза у нее вовсе не синие, а теплого золотисто-карего цвета. В ее взгляде наряду с умом он заметил некоторый вызов, как будто она ждала, что он будет оспаривать ее способность добиться осуществления своей цели. Он, правда, не имел ни малейшего намерения спорить с ней по этому поводу. Он понял, что мисс Мурхаус не только любопытна, но и принадлежит к числу тех страшно компетентных во всех вопросах старых дев, которые гнут свою линию, не обращая внимания ни на какие препятствия на пути к цели.
– Зачем искать цель на земле, если можно стрелять по звездам? – пробормотал он.
Она поморгала, потом на ее лице снова расцвела улыбка.
– Вот именно, – согласилась она.
Заметив, что снова слишком пристально смотрит на нее, Мэтью заставил себя переключить внимание на альбом. Перелистнув несколько страниц, он увидел изображения незнакомых растений с труднопроизносимыми латинскими названиями, а также нескольких растений, названия которых он не мог вспомнить, но которые узнал благодаря многочасовым раскопкам на территории сада. Одним из опознанных цветов была роза, и он усилием воли заставил себя не вздрогнуть. Неизвестно по какой причине он начинал отчаянно чихать, когда поблизости оказывались эти своенравные цветы. Он по возможности избегал приближаться к ним.
Перелистнув еще одну страницу, он буквально остолбенел. На рисунке был изображен мужчина. Во всех подробностях. Абсолютно голый. Мужчина, создавая которого, природа явно не поскупилась. Мужчина, которого, судя по подписи внизу страницы, звали Франклином Н. Штейном…
Сара охнула и, выхватив рисунок из его рук, захлопнула альбом.
Мэтью не мог решить, позабавило ли это его, удивило или заинтриговало. Разумеется, он не ожидал увидеть такой рисунок в исполнении этой неприметной женщины. В ней явно скрывалось больше, чем можно было увидеть снаружи. Может быть, именно этим она занималась прошлой ночью? Делала зарисовки эротического характера? Черт возьми, уж не был ли этот самый Франклин, позировавший для ее рисунка, кем-нибудь из его обслуживающего персонала? Кажется, среди людей, ухаживающих за его угодьями, был какой-то молодой парень по имени Фрэнк…
Но нет, быть того не может. Она ведь только что приехала! Мэтью попытался припомнить физиономию этого мужчины, но лицо его было нарисовано весьма неотчетливо – в отличие от всего остального.
– Ваш друг? – с манерной медлительностью произнес он.
Сара вздернула подбородок:
– А если и так?
Ну что ж, надо отдать ей должное, самообладания она не утратила.
– Я сказал бы, что вы изобразили его превосходно. Хотя уверен, что ваша матушка была бы в шоке.
– Наоборот, я уверена, что она не обратила бы на это никакого внимания. – Сара отступила от Мэтью на шаг и многозначительно взглянула на просвет в живой изгороди: – Было очень приятно побеседовать с вами, милорд, но не позволяйте мне задерживать вас дольше, прерывая вашу утреннюю прогулку.
– Да-да, мою прогулку, – пробормотал он, чувствуя необъяснимую настоятельную потребность отсрочить свой уход. Ему хотелось посмотреть другие ее рисунки в надежде обнаружить еще один слой в личности этой женщины, в которой за столь короткое время перед ним открылись такие контрасты.
«Не выставляй себя на посмешище. Пора уходить».
– Желаю вам приятного утра, мисс Мурхаус, – сказал он. – Мы увидимся с вами сегодня за ужином. – Он отвесил ей формальный поклон, на который она ответила неглубоким реверансом. Потом, тихо свистнув Дэнфорту, покинул полянку и отправился по тропинке, ведущей к конюшням. Может быть, прогулка верхом поможет ему проветрить голову?
Шагая к конюшне, Мэтью вспоминал свою встречу с мисс Мурхаус, и ему постепенно стали понятны две вещи: во-первых, глубокие познания этой женщины в области садоводства могли бы оказаться полезными для него при условии, что он сумел бы получить от нее нужные сведения, оставляя ее в неведении относительно того, для чего они ему нужны. Учитывая ее любопытство, это было бы весьма проблематично. Он мог бы попытаться получить такую информацию от Пола, своего главного садовника, но тот, хотя и многое знал о растениях, не обладал формальным образованием, которым, несомненно, обладала мисс Мурхаус. Пока она у него в гостях, он мог бы наткнуться на ключ к разгадке своей головоломки.
А во-вторых, эта женщина весьма впечатляюще, хотя и вполне вежливо, выставила его из его собственного сада! Как будто она была принцессой, а он – жалким лакеем. Он не стал заострять на этом внимание, поскольку все равно собирался уйти. Черт возьми! Он никак не мог решить, раздражен он или заинтригован.
И то и другое, решил Мэтью. Мисс Сара Мурхаус была одной из тех вездесущих старых девиц, которые выглядывают из окон, когда им полагается спать, вечно появляются в тех местах, где их присутствие нежелательно, и имеют тенденцию видеть и слышать то, что им видеть и слышать не следует. Однако несоответствие ее заурядной внешности «синего чулка» эротическому характеру изображения ею обнаженной натуры его заинтриговало. Как заинтересовало и ее знание растений. Если она сможет хоть как-то помочь ему в решении его головоломки, он уж как-нибудь заставит себя терпеливо выносить ее общество.
Потому что он готов сделать что угодно, лишь бы решить эту задачу и снова начать жить.
А если по какой-то случайности она последовала за ним прошлой ночью в сад, он позаботится о том, чтобы она больше так не делала.
Прижав к груди этюдник, Сара уставилась на просвет в живой изгороди, сквозь который только что ушел лорд Лэнгстон. Несколько секунд спустя она выдохнула воздух, который втянула в себя, а потом забыла выдохнуть.
Силы небесные! Его светлость был, несомненно, чрезвычайно красивым представителем мужского сословия. Если уж говорить о внешности, то он без труда мог бы претендовать на звание идеального мужчины. Когда он стоял рядом с ней, ее сердце билось учащенно и прерывисто, чего никогда прежде с нею не бывало и что ей совсем не нравилось.
